Денис Вольфович Имперский (настоящее имя автора Денис Назаренко) родился в 1997 году в городе Георгиевске Ставропольского края. Параллельно с получением среднего образования занимался спортивной пулевой стрельбой и развивался творчески. Стихи начал писать в школьные годы, а позже публиковал их на различных литературных веб-порталах. Во время учебы в гимназии самостоятельно освоил игру на гитаре, фортепиано, балалайке и гармони, выступал на сцене, преподавал игру на гитаре и принимал участие в различных мероприятиях и конкурсах.
После окончания школы поступил в университет в Риме и переехал в Италию. Потеряв возможность реализовать свои творческие идеи во время жизни за рубежом, начал писать еще больше. Проводит литературные и музыкальные встречи в Риме, пропагандируя русскую культуру. Многократный номинант национальной литературной премии «Поэт года». Денис Вольфович Имперский с 2020 года член Российского Союза Писателей.
К читателю
Привет, мой гость. Не бойся, заходи!
Да, что ты, друг мой. Нет, не разувайся.
Оставь пальто, пройдись тут, погляди...
Чего ты так уж странно застеснялся?
За обувь сильно не переживай.
Здесь многие изрядно потоптались
Возьми вот это лучше почитай,
Авось меня ты даже и похвалишь.
А ты то думал здесь одни стихи?
Мой милый гость, ты сильно ошибался.
Здесь жизнь моя: от счастья до тоски,
Что я любил и всё чего боялся.
Все начиналось тут с моей мечты,
С есенинских игривых первых строчек,
Порою и с есенинской тоски...
Её любил особо среди прочих.
Потом сплошная лирика, да о любви,
О счастье, страсти, и о расставаниях,
То самое любимое "Прости"
И мною ненавистное "Признание".
Потом исчез куда-то мой запал
И предпочёл тогда перу я книгу,
И позабыл как раньше я писал,
Но я тебе не назову причину.
Могу заверить я тебя в одном:
Чтобы писать, увы, нужны страданья.
У музы, видно, так заведено,
И такова цена у созидания.
Чтобы творить – надо иметь талант,
Я такового просто не имею.
Я далеко не Пушкин и не Кант,
Писать стихи я толком не умею.
Мой друг, прошу, уйдя, захлопни дверь.
Я знаю, ты ведь больше не вернёшься.
Только на резкий скрип дверных петель
Ты с неприязнью молча обернёшься.
Не будешь заходить ты регулярно,
Твой не увижу больше силуэт.
Поэтов перечитывают постоянно,
Но я ведь, к сожалению, не поэт.
Pegasus
Коль живу я, так лучше уж лёжа
Наслаждаться мыслями брызг,
Забывая о прошлом, взъерошу
Всех умений моих обелиск.
Что столпом возвышался над мною,
Что так гордо по жизни я нёс,
А сейчас лишь рукой худою
Продолжаю писать вперекос.
И цепляясь за ухо времени,
Я оттягиваю его вниз,
Чтоб замедлить рост серого семени,
Хоровода из новых лиц.
Что, внимая невзгод моих ворох,
Воздвигают надломленный столп,
Чтоб увидеть меня вновь в таперах
Средь веселья народа толп.
То поставят как лошадь дыбом
До крови, пелены на глазах,
То без сил и с надсадным хрипом
Отведут отдохнуть в сенях.
То научат копытом топать,
Поднимая по полю пыль,
Чтобы снова прохожих ропот
Прорывался сквозь серый ковыль.
Хоровод обретает краски,
Зажигает вокруг все огнём.
Вдохновление по-парнасски
Сотворяет меня конем.
И быть может, копытом выбью
Я не мыслей собственных брызг.
Вдохновенной раскину сыпью
Всех умений моих обелиск.
***
Вся кривизна нежданных поворотов,
Что были нам даны судьбой,
Нас все сильней пугают с каждым годом
Своей неравномерной пустотой.
Кто знал, что мы с тобой однажды
Сольёмся в страсти двух бродящих душ,
Но этому не повториться дважды,
Мы больше не нарушим тишину.
Мы два, с тобой, разбитых сердца,
Что воют словно волки на луну,
И две души старых младенцев
Давно уж потеряли былую белизну.
Уже давно я потерял надежду
На мирный и спокойный быт.
Давно мы затерялись между
Тех чувств, что этот мир забыл.
Я лишь тебе желаю счастья,
Единственной родной душе.
Пусть обойдут тебя несчастья,
Я все плохое заберу себе.
И мне не жалко ни души, ни тела
Лишь для тебя и для твоей судьбы.
Я лишь хочу, чтобы ты смотрела
На мир без состраданья и тоски.
Желаю я тебе не знать разлук
И мир жестокий и, порою, зверский.
Лишь твой на веки верный друг,
Души защитник,
Твой имперский.
ПРОСТИ
Я часто просыпаюсь среди ночи
И тихо плачу у твоего плеча.
И вглядываясь в спящие очи,
Я поняла любовь не та.
Любовь уже не та, что было раньше,
Я дорожила чувствами к тебе.
Ну, а сейчас негромко плача,
Мне больно на тебя смотреть.
Любить любила, и прощать прощала
И делала я это не с проста.
Я убивалась, я страдала
И быть с тобой была моя мечта
Я, умирая, снова воскресала,
Благодаря свою любовь.
Но я ещё тогда не знала
В какую это превратиться боль.
Твои черты мне дьявольски знакомы:
От самых пят до твоих глаз.
Твои объятья как оковы.
Тебя люблю, но не сейчас.
Любила сильно, но не это было раньше
И я не знаю, что произошло.
Не нужно мне с тобою счастье,
Оно меня не греет все равно.
Не думала, что это страшно
И силы как в себе найти,
Чтобы сказать тебе однажды:
«я разлюбила. Ты меня прости».
Сказ о барже
Баржа идёт с людьми по реке,
Волну разрезая на матушке-Волге.
Баржа идёт по родимой земле,
По бокам оставляя пустые посёлки.
Только тоску ты услышишь в гудке,
С надрывом пугая ворон по округе.
И имена в бесконечной хуле
От люда, укутанном в грязной дерюге.
Сутулый мужик, опирясь на шкафут
Мозолистой исполинской ладонью,
Затянет покрепче нагольный тулуп,
Изношенный, дранный, поеденный молью.
И вспомнив, как земли отца потерял,
Стал выпивать и в конце разорился.
Трехдневной щетиной засеребря,
В лице несуразном своём изменился.
Шепотом скажет несчастный бобыль,
К сердцу прижав последние гроши.
Сколько не ел он и сколько не пил,
Как он пройдохами был облапошен.
Как надоел ему сей мёртвый штиль.
Молча смахнёт капелюхой он слёзы,
Тихо попросит у Господа сил,
Стирая колени в молитвенной позе.
Сплюнет и гаркнет, закурит опять
Горькую, как его жизнь, папиросу.
Вспомнит свою одинокую мать,
Пуховый платок и широкую косу.
Нежно поправив у дочери прядь,
Тяжко вздохнёт, взор уставит в приволье.
Их окружает воды пресной гладь,
Укрывшая берег крутой в половодье.
Хоть им и близко до русских полей,
Плакучих берёз, звонарей в колокольнях.
Тут они все на правах лишь гостей,
Себя не нашедших на южных раздольях.